Две глупости свалял он, отправляясь на промысел: Никогда еще Элиза не чувствовала себя такой одинокой. Только один из лебедей, самый младший, остался с ней. Так с ломом и вынули его из воды.
Весна. Верхний Дон. Рассказчик с товарищем ехал на бричке, запряжённой двумя лошадьми, в. Читать книгу «Слово живое и мертвое» онлайн. Автор: Нора Галь.
Она сообщает ему, что Тайку задавил пьяный шофер вылетел на тротуар, по которому девушка шла с подругой с утренника. Как-то не по-человечески дико пережил Грохотало свою неудачу с великолепным осетром, которого у него конфисковали: Разнообразные средства использует автор при создании образа Акима: Зимовье Аким подремонтировал в прошлый прилет, но возни с ним еще много, подопрело зимовье, давно в нем не было промысловика, а вот туристы и бродяжки всякие наведывались: Вообще-то Герцев больше от скуки колотился вместе с другими чушанцами на дебаркадере. Будто шел он к ним, шел и никак не мог дойти. Шеф оскорбляет Черемисина, поскольку еще не знает, с кем имеет дело он знал в лицо только Семена.
Такая крапива растет здесь возле пещеры, и только она, да еще та, что растет на кладбищах, может помочь тебе. Потом появился некто Карепанов из Удмуртии — помесь бесцветного вотяка с дебелой русской бабой.
Aug 15, · Э.Сетон-Томпсон. Рассказы о животных Изд. Константин Паустовский.
Золотая роза. Повесть Паустовский К.Г. Собрание сочинений в 6 т.
Полушубок, кинутый на плечи Эле, начал сползать, она его подхватила и без сожаления, почти безразлично сказала скорее себе, чем Акиму:. Доберутся и они, бог даст, до становища, до людей, она ужк окрепла почти, не мерзнет, чего и тянуть? Аким трепал Розку по пушистому загривку, скреб ногтем за чуткими ушами.
Там, в деревянной коробочке, перетянутой красной резинкой, в узкой отгородке — крючки, грузильца, кусочек бруска для точки затупившихся уд, запасной поплавочек, а рядом по-паучьи сцепленные блесны — качающаяся, вертящаяся, колеблющаяся, ленточные, ложкой, и среди них должна быть потемнелая, как бы подкопченная на костре, блесна из старого, боевого серебра, которой Гога, если это все-таки тот, известный Акиму, Гога, дорожил не меньше глаза.
Он приподнял на узенькой, впалой по хребту, мелко подрагивающей спине теплую рубаху, при свете лампешки и двух свечей, казавшемся ярким в полуслепой избушке, притронулся ладонью к млечно светящейся коже. Человек был не крупный, но грудастый, круглокостный.
Надо было отдаляться от избушки, чтоб набрать ягод, набить ореха, добыть пропитание. По всему измученному, вытрясенному до костей телу шла испепеляющая работа, не одну, не две, а сразу несколько скрипучих сухостоин качала болезнь в глубине человеческого нутра, туда-сюда катала немазаную телегу.
Будучи человеком благодарным и бесхарактерным, папа после института помогал доучиться матери, тянул лямку в научном учреждении, чуть было диссертацию под напором мамы не написал, но как-то иссилился, порвал домашние и служебные путы, ушел в поле и притаился в лесах. Она подумала о спасении братьев и поцеловала королю руку, а он прижал ее к сердцу. Норвега с русским путать начал!
Девка тоже скучала и курила сигарету, но скучала активно, курила залпом, жадно и, словно торопясь куда-то, перебирала-перебирала золотыми туфельками — Бобби Дилан, оравший из динамика, или еще кто-то не давал ей покоя, взвинчивал или, наоборот, развинчивал чего-то в человеке, и, вот ведь оказия, Гога почувствовал, как в нем тоже начало все развинчиваться, ему тоже захотелось на теплоход, к девке, слушать голос Бобби и застенчиво гадать: Герцев поплевывал в воду с дебаркадера, ожидал теплоход, собираясь купить в судовом буфете доброго чаю — в поселке чай дотла истребили чифирщики.
Разве что приедет в кои веки раз какой-нибудь, чтоб потом книгу написать. Все тут, как выяснилось, необходимо беречь: Но вначале-то, когда сутки катились колесом, так, что спиц не видать, он не успевал ни о чем думать: Все здесь определено, рассчитано на одного, не хворого человека. Астафьев не идеализирует природу и ее законы, а художественно исследует их противоречивое содержание.
На груди, зверушечьи к чему-то принюхивающейся, по свитеру с одной стороны синим по белому пропечатано:
Но король не стал его слушать, сделал знак музыкантам, велел вызвать прелестнейших танцовщиц и подавать дорогие кушанья, а сам повел Элизу через благоухающие сады в роскошные палаты.
После сон перешел в какое-то тягучее забытье, она вроде бы отдалилась от себя самой, погрузилась в безвременье. Аким подходил к больной, поднимал рубаху, тщательно протирал стеариново светящуюся кожу под крылато вознесенной лопаткой, подносил шприц и тут же в страхе отдергивал его, видя, как корчится маленькое, беспомощное тело, пронзенное иглой, отчего-то вмиг сделавшейся в палец толщиною.
Пребывая в любопытном отроческом возрасте, Эля то письмо узрела и прочла.
Виктор Зинчук - Сон Кэролана Ocarolans Dream.